Было одиннадцать часов. Жара еще не началась. Каллисто оглянулась. Надо было искать место, где можно было спрятаться от полуденного солнца. Сегодня будет еще сложней чем вчера. Она это знала заранее, чувствовала и ужасно боялась, что придется где- то прятаться от этого сухого жгучего ветра, который приносит с собой вчерашний день. Нет, вчерашний день это был не тот промежуток времени, который она пыталась не заметить, просто потерять в безконечной череде ночей, это совсем не то. Вчера. Да, это было вчера. Вчера она стояла, окруженная жаром страха, вездесущностью смерти и глухотой одиночества. Вчера она слышала, как в огне тихо умирает голос ее матери, который обещает, что все уладится, что все будет хорошо. Который так жестоко ей врет. Все остальное? А больше ни чего не было. Не было, ради прихоти, пролитой крови, не было умоляющих о пощаде, кричащих глаз, не было этого грязного, пошлого существования. Это все неправда. Просто туман. Существует только ВЧЕРА, которое уже не может восстановить, утерянную когда- то связь с теперешнем днем.
Калисто пошатнулась. Да, она почувствовала. Он уже тут. Он уже тихо шепчет ей на ухо о вчерашнем дне. Он обвивает жаром ее кожу, тихо касается ее волос. Чертов ветер! Он знает, только он, чего она боится, от чего бежит. И все время ее находит. И шепчет, шепчет, шепчет. Калисто упала на колени. Облако дорожной пыли резко взметнулось вверх. Из груди вырвался стон. Стон дикого зверя, загнанного в угол, осознающего свою ничтожность, беспомощность перед судьбой, но все еще скалящего белоснежные смертоносные клыки.
Но что это? Каллисто замерла. Что то резко, без спросу ворвалось в этот день. И оно пряталось, там, в чаще. Там, куда она уже бежала, бежала слепо, повинуясь порыву, который рождался там, где вчера у нее было сердце.

Каллисто остановилась метрах в ста от дороги. Это должно быть где- то здесь. Но вот же! Вот! Но. Черт возьми. Что это? Она отдышалась и начала приходить в себя. Сознание постепенно очищалось от знойного бреда, заставляя забыть полуденное безумие. У ног Каллисто, свернувшись ничком, лежала девочка лет десяти, не больше. Каллисто наклонила голову набок и принялась внимательно изучать ребенка: волосы золотистыми волнами спадали на маленькие беззащитные плечики, которые светились своей исключительной белизной. Казалось, от девочки льется мягкий свет, как, будто в ее рубашку были вплетены огоньки тысяч светлячков. Калисто, чуть прикоснулась к волосам ребенка, но этого было достаточно, что бы розоватые, почти прозрачные, веки задрожали и поднялись, являя всему миру ясно лазурные глаза в обрамлении пушистых ресниц.
Девочка тут же вскочила, издав беззвучный крик, и бросилась в лес.
-Эй! Постой! Не такая уж я и страшная! крикнула ей в вдогонку Каллисто. Девочка остановилась, - Поди сюда. Как тебя зовут? ответа не последовало, - Ну? Будь хорошей девочкой. Скажи мне, - Каллисто улыбнулась. В ответ, белокурое создание наклонилось к земле, подобрало старый сучек и, смахнув с земли сухие листья, что- то начертило и отошло подальше. Каллисто с искренним любопытством наблюдала за всем этим и поспешила прочитать пыльную надпись.
-Се-ле-на, -на распев произнесла она прочитанное, - Ты. Ты не можешь говорить? -Девочка обернулась и утопила Каллисто в нефрите своих грустных глаз.

Тихо потрескивал костер. Каллисто внимательно разглядывала свою спутницу. Селена сидела не двигаясь, не подчиняясь этому жалкому миру. Она смотрела куда- то в даль: сквозь минуты, дни, столетия. И Каллисто казалось, что она тоже там. Так далеко, что даже сухой полуденный ветер не доберется туда, как бы он не торопился, как бы не свистел в своей желтой ярости. И все же. Все же эта девочка. Она так похожа на кого то. Но этот образ... Он был спрятан в глубине Каллисто и успел изрядно размыться за бесчисленные годы боли и ненависти. Каллисто посмотрела в темное, глубокое небо. Где- то там плавали холодные звезды.Такие далекие и равнодушны...
-Эй, детка, -Каллисто потрепала девочку за плече- Где ты сейчас? - девочка даже не посмотрела на нее. Но.Что это? Белая рубашка Селены была чем- то испачкана. Каллисто быстро сняла ее с девочки. По теплой гладкой спине стекали две тонкие струйки крови. Еще были два шрама. Два длинных шрама вдоль всей спины. Было бы не плохо перевязать тебя,- но девочка отпрянула и категорично замотала головой,- не надо, беззвучно просили ее губы. В ее руке опять оказался сучек. И вот она уже что то выводит в пыли. Каллисто придвинулась к ней, взяла за плечи и прижала к себе. Каллисто почувствовала этот густой запах дикого животного, запах маленького ангела, которого заставили расстаться со своими белоснежными крыльями так рано! Она уткнулась в мягкие детские волосы и прошептала, прошептала так, как когда- то шептала своей сестре, будучи совсем маленькой, чтобы не разбудить маму.
-Я знаю. Я все знаю, - одним движением руки она стерла какие - то буквы так и оставив их непрочитанными.
-Поспи со мной немножко.. Жалобно попросила Каллисто у девочки. -Мне страшно одной. Хорошо, чтобы кто-нибудь с тобой был, когда ты одинока.

На следующее утро, проснувшись, Каллисто стряхнула с себя сухую листву и белоснежные перья, взяла дорожную сумку, перешагнула через безжизненное тело белокурого ангела и пошла к дороге. В руках она вертела блестящий кинжал. На нем была свежая кровь. Она точно знала, кого ей напомнила Селена. Но этот образ возник из вчера. Там он и останется. Калисто громко засмеялась.