- Эдди, просыпайся милый. Пора вставать, - Меган нежно потрепала его по щеке. - Я уже приготовила завтрак, давай, поднимайся.
Он открыл глаза. Неохота, но надо. Меган чмокнула его в щеку и упорхнула на кухню. Скоро рождество, а значит аукцион. Еще столько дел на работе, составить опись, подготовить каталоги к печати.
- Папа! С добрым утром! - семилетняя Милли с разбегу вспрыгнула на кровать, - у нас сегодня распределяют роли в спектакле, я хочу быть Марией, но Бекки Дрейн говорит, что я не похожа на Марию. Я разве не похожа? Ну пап, паааапа.
- Очень похожа, зайка, просто вылитая Мария. Не слушай Бекки, - Эдди сладко потянулся. Все-таки он счастлив. Очень счастлив. У них с Меган свой дом, семья…эх хеееее. - Иди помоги маме на кухне, золотко, я сейчас приду.
Он одевался, напевая под нос. Рождественский аукцион, отлично. Больше лотов, больше денег и, если все пройдет удачно, он сможет поехать с Меган в Европу.
***
-Добрый день, мистер Лири, - Агнесс, секретарша, как всегда мило улыбалась, но ведь терпеть его не могла, стервь, - я положила вам на стол новый "Антиквар". Мистер Клейм настоятельно просил вам обратить внимание на статью про Амалию Гефар.
- Спасибо, Агнесс, - черт, она и с Клеймом уже переспала, шлюха? - обязательно просмотрю.
Эдди зашел в кабинет и выдохнул. Ему никак не избавится от этой дурищи. Каждый раз она умудряется переспать с кем-то, кто замолвит за нее словечко… Он взял журнал, так сорок вторая страница, отлично. "Мисс Амалия Гефар…" - он взглянул на фотографию. Приступ головной боли обрушился внезапно. Эдди упал на пол. Казалось, что кто-то схватил и сдавил мозг рукой. Боль, пульсировала, нарастала…темнота.
вспышка
- Именем Бога единого заклинаю, именем Троицы святой приказываю… - темнота…
вспышка
Паркетный пол. Он оглядывается, приподнимает паркетину и кладет под нее исписанную тетрадь… темнота…
вспышка
- … тебе быть перстом божьим, - ему так холодно, ему страшно…темнота…
вспышка
… он ставит паркетину на место, поднимается с колен, идет к входной двери…темнота…
Эдди
- Мистер Лири? Мистер Лири? - Агнесс наклонилась над ним, участливое лицо, - мистер Лири? Как вы?
Эдди с трудом встал на ноги, его шатало, но боль, слава богу, отступила:
- Все хорошо, Агнесс. Мне просто стало плохо.
- Вы так кричали…
- Все хорошо, Агнесс, возвращайтесь к своим обязанностям. - она хмыкнула, но убралась, черт, что это. Рак мозга? Эдди сел за стол. Такая страшная боль, откуда? Он снова взял "Антиквар", вгляделся в фотографию.
- Амалия Гефар, - прочитал он вслух, - и Айрис, компаньонка…- где-то в затылке снова проснулась боль. Ее обжигающие пальцы, казалось, мнут мозг, как кусок пластилина. Эдди зажмурился и уже приготовился ко второму приступу, но нет, небеса сжалились над ним, и спустя пару минут хватка ослабла. "Неужели фотография тому виной?" Он открыл глаза, перевел взгляд на лицо Амалии. Опять прикосновение невидимых пальцев.
- Черт, да что же это такое?! - почти закричал, но вовремя понизил тон, - что это за срань такая?
- Тетрадь, - услышал Эдди голос, и только спустя пару минут понял, что говорит сам, - Тебе нужно найти тетрадь, Ягер.
- Я схожу с ума. Точно, у меня поехала крыша.
- Нет, Эдди, - ответил он сам себе, - ты просто еще не вспомнил.
- Что я не вспомнил, черт дери, что?
- Ищи дневник, Ягер.
- Что, черт побери… - он не успел договорить, тело, совершенно не обращая внимание на его сопротивления действовало само. Голова повернулась, а взгляд уперся в глянцевую фотографию. Боль…сильнее и сильнее, она нарастала и пульсировала. Казалось, что глаза лопнут, а череп вот-вот взорвется. Эдди попытался закричать, но из горла вырвался лишь тихий хрип. Темнота…
вспышка
… он ставит паркетину на место, поднимается с колен, идет к входной двери… темнота…
вспышка
… каменное ложе леденит кожу… Он видит как под потолком светящийся шар увеличивается до гигантских размеров… темнота…
вспышка
… он спускается по ступенькам. Грязный, загаженный подъезд… Навстречу поднимается молодая женщина. "Ты куда, Роджер? Ты вернешься к ужину?" "Нет, Элли…" … темнота…
вспышка
…свет опускается, его охватывает животный ужас, что с ним делают? Он сейчас умрет, свет обжигает лицо. "… и стоять на страже людей. Я приказываю тебе именем бога. Заклинаю…" темнота…
вспышка
"…не жди меня. Я вернусь только завтра". Он выходит на улицу. Оборачивается, зная, что больше не вернется в этот дом. "Прощай, Элли." Переводит взгляд на окно их квартиры, сразу над табличкой. Милуоки стрит, 156…темнота…
Эдди
Перед глазами ключи, щека прижимается к столешнице. Эдди распрямился.
- Черт, потерял сознание… Милуоки, 156… Надо идти туда. Судя по всему, только так он узнает, что за дерьмо с ним твориться. Реинкорнация? Или все же сумасшествие? Колдовство, или нервный стресс? - Эдди встал, взял ключи от машины. Сказал Агнесс, что уезжает по делам. И только в пробке, за полчаса до Милуоки стрит, ему пришла мысль "Что же я делаю, надо было просто пойти к врачу."
***
Загаженный подъезд, в нос бил острый запах кошачьей мочи и скисших овощей. Эдди поднялся по лестнице, под ногами хрустнуло, он наклонился и увидел одноразовый шприц, ощущение того, что он уже это видел, затуманило разум.
Де жа вю
Он знал, они здесь. Спрятались, черт их дери в этих трущобах. Но он их выследил. Теперь главное не шуметь, слух у них будь здоров, услышат и сбегут. Вонючий коридор притона, дым косяков жжет глаза, все спят. Они точно спят. Главное не шуметь. В напряженной тишине раздался хруст. "Черт…", он наклоняется и видит пластиковый шприц…
Эдди
Эдди отогнал воспоминания, хотя по сути, они не могли быть его воспоминаниями. Вот она, дверь. Его дрожащая рука потянулась к звонку. "Турецкий марш", - вспомнил он, - "Мы долго выбирали мелодию, и остановились на нем". Палец надавил на кнопку. В глубине квартиры раздалась мелодия Моцарта, упрощенная до безобразия. Послышалось шарканье, затем скрипучий старческий голос:
- Иду, уже иду. Но если это ты, Марио, опять пришел за водой, развести твое дерьмо, я тебя выпорю, наркоман поганый. - Эдди ждал. Старуха припала к глазку, - кто вы, мистер?
- Откройте, я… знал Роджера. - напряженное молчание.
- Убирайтесь! Роджер умер в шестьдесят четвертом. И у него не было друзей!
- Элли? Это ты? Элли?
- Убирайтесь к чертям. Уходите, вон!
- Элли открой мне. Открой мне, Элли.
- Я вас не слушаю, - старуха отошла от двери, - я звоню в полицию.
- Тут три комнаты, в гостиной стоит комод, который куплен на распродаже в шестьдесят втором, если ты его не продала, - Эдди говорил, не понимая почему он это знает, откуда, - когда тебе исполнилось двадцать четыре, я отвез тебя в Джерси, на ярмарку, и тебя вырвало на американских горках. Элли, это я. Я!
- Оставь меня, черт дери, убирайся, - Она уже кричала.
- А потом мы пошли на танцы, ты сказала, что у нас нет своей песни, а я ответил, что следующая медленная станет нашей. И это был Элвис. Возьми мою руку, возьми всю мою жизнь, я ничего не могу поделать, я влюбляюсь в тебя, - запел он. Старушка за дверью заплакала, всхлипы отдавались болью в его сердце. Послышался звон цепочки, дверь распахнулась. На пороге стояла Элли. За обрюзгшим телом, грязными спутанными волосами, сморщенным, как печеное яблоко лицом, он увидел ее. Рыжую девушку, с озорными веснушками. Их глаза встретились.
- Роджер, боже мой, Роджер, это ты… - Элли бросилось ему на шею, запах старости окутал Эдди.
***
- Значит, ты, как и обещал, вернулся? - Элли разливала чай, - опять вспомнил кто ты?
- Не совсем, я пришел кое-что забрать, - ощущение полной нереальности ситуации сбивало его с толку, - может ты мне сможешь помочь…
- Если ты хочешь, что бы я рассказала тебе о том что ты такое, то зря надеешься. Ты меня не посвящал. Я знаю только то, что у Родж.. у тебя в шестьдесят четвертом начались сильные головные боли, - она поставила перед ним чашку, - и ты стал меняться. Совсем другим стал. Ходил куда-то, записывал. А однажды пришел поздно вечером, а рубашка была в крови. Не твоей, конечно. Ты ее попытался спрятать, но я нашла. Только говорить тебе не стала.
- Я что-нибудь рассказывал тебе? Что-нибудь важное, в те последние дни, пока не пропал?
- Только какие-то странности. Что ты должен бороться со злом, что это твое призвание, твоя карма, кажется. Что может быть, ты умрешь. Но вернешься. Во сне ты говорил на странном языке…голландском, немецком может. - она погладила его по голове… Странное ощущение отвращения и любви, желания убежать и прижаться к ней. - я тогда поняла, что ты не человек. Знаешь, наверное в тот день, когда ты отгадал кроссворд… Ответил на все вопросы… да, тогда. Словно робот, сидел и вписывал, вписывал слова…. Я сейчас, на минуту. - Она ушла в ванну. Эдди рывком вскочил и бросился в гостиную. Паркетный пол, тот самый. Она ничего не поменяла. Он нагнулся, отдернул паркетину - есть! Тетрадь в кожаном переплете. Эдди поставил дощечку на место, положил тетрадь в портфель и вернулся на кухню
- Ты был в гостиной, любимый?
- Да….Элли. Ты ничего не изменила. - она вздохнула и посмотрела ему в глаза. Странное смешение нежности, печали и несбывшихся надежд в ее взгляде. Эдди… или Роджер… провел рукой по ее редким, седым волосам. Одинокая слезинка скатилась по старушечьему лицу, она прижалась к нему и дряблая щека прикоснулась к его шее. И опять Эдди захлестнула любовь и отвращение, нежность и злость. Он наклонился и поцеловал ее искривленные временем губы. Элли поддалась и обвила его руками.
- Я так скучала Роджер, я тебя….
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Роджер…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Энтони…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду Грегори, …темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Адольф…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Ганц…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Ференц…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Курт…темнота…
вспышка
- Я тебя никогда не забуду, Ат… …темнота…
Эдди
- … так люблю, Роджер, - снова боль, с криком он осел на пол. Яркие вспышки ослепляли, казалось, что болит не только голова. Какая-то чудовищная сила выворачивала внутренности, пытаясь завязать их в тугой узел. Во рту появился горьковатый привкус и, перед тем как потерять сознание, Эдди вырвало.
***
Они стояли на пороге, Элли опять плакала:
- Ты вернешься, Роджер? Может завтра, или через неделю?
- Да… - ему хотелось уйти. Приступ прошел и Эдди чувствовал себя неловко. Теперь грязная старуха вызывала в нем только неприязнь, а от вони кошачьей мочи его поташнивало. - вернусь обязательно…Элли. - она привстала на цыпочки, что бы поцеловать в губы, он брезгливо поморщился и подставил щеку…
Заводя машину, Эдди взглянул на дом, теперь он больше никогда ее не увидит… "Прощай, Элли".
***
- Милый, ты дома! Я тебе звонила…
- Мне нужно было уйти по делам, Меган.
- Есть хочешь?
- Нет, я поел.
- Иди ко мне, милый! - жена сидела в гостиной и смотрела шоу "Умники", - тут полуфинал. - Эдди присел рядом, больше всего ему сейчас хотелось пойти в кабинет и читать дневник, написанный им самим тридцать семь лет назад. Головная боль просыпалась, он уже чувствовал прикосновения ее горячих пальцев и острых когтей…
- Сейчас я буду задавать вопросы, каждый ответ принесет вам двадцать пять очков, миссис Рей, - слащаво улыбающийся ведущий обращался к толстой перепуганной домохозяйке, - вы поняли? - корова-Рей кивнула.
- Боже, Эдди, как она попала сюда? Она же такая страшенная?
- Момент шахматной партии, когда на доске остается мало фигур, - начал ведущий. Миссис Рей тупо смотрела в камеру своими маленькими глазами.
- Эндшпиль, - тихо произнес Эдди. Меган повернулась к нему.
- Ответ - эндшпиль.
- Верно, Долорес, - прокомментировал ведущий, - следующий вопрос: И у ацтеков и у майя - бог солнца. Изображался с высунутым языком, символ дыхания жизни.
- Тонатиу, - сразу же ответил Эдди, глаза Меган расширились, но он даже не взглянул на нее.
- Тонатиу, - ответила Долорес, не переставая моргать.
- Верно. Нидерландский художник 1581-1666гг. Живописец-виртуоз, один из лучших портретистов 17 века.
- Гальс.
- Эдди откуда ты это знаешь?
- Минерал группы гранатов. Имеет вид прозрачных кристаллов.
- Пироп.
- Эдди, милый. Что с тобой? Поговори со мной. Ну же?
- Субэтническая группа евреев, потомки выходцев из средневековой Германии.
- Эдди, посмотри на меня… Эдди, черт дери! - она уже сорвалась на крик.
- АШКЕНАЗЫ, - проговорил охотник ничего не выражающим голосом и вышел из комнаты.
